– Такие люди, как покойный мистер Томпсон, сделаны из стали, дорогой Ванневар, и он погиб как настоящий патриот и герой, – вдруг раздался голос Рузвельта. – Скажите-ка лучше, какую пользу мы можем извлечь из всех этих сведений?

– Я думаю, нам надо срочно строить подобный реактор с графитовым замедлителем. Можно это поручить, например, металлургической лаборатории Чикагского университета под руководством Артура Комптона. Он нобелевский лауреат, но там вообще полно гениев: еще два нобелевца – Ферми и Франк, венгерские физики Вигнер и Силлард, – так что они справятся. Хотя, конечно, могут быть и другие методы получения оружейного топлива, например методом газовой диффузии, на центрифугах либо на циклотроне – электромагнитным методом. Всем этим тоже надо параллельно заниматься.

– Хорошо, – сказал Рузвельт. – Ваннивар, прошу вас как можно скорее представить мне письменный доклад. И вот еще что: с этого момента все дела по данному проекту могут доверяться лишь самому малому числу людей, потому что он отныне строго секретный.

На этом совещание закончилось. Советники встали и направились к выходу. Ланселот также собрался уходить, однако президент жестом показал, чтобы он остался.

Когда двери в кабинет закрылись, Рузвельт некоторое время молчал, что-то обдумывая, а потом сказал:

– Атомная физика не принадлежит к числу оккультных наук, а вот древние цивилизации, тем более обитающие под землей, – это уже вполне сродни оккультизму. Поэтому я не стал обсуждать этот вопрос при всех… Ха! Представляю, какой шум подняли бы в Конгрессе республиканцы и какие издевательские заголовки появились бы в завтрашних газетах, стань этот разговор достоянием гласности! «Нашему президенту привиделись зеленые человечки» или что-нибудь еще в том же роде.

– Понимаю, сэр, поэтому я и рассказал свою историю только миссис Рузвельт.

Президент снова сделался серьезным.

– Штаб наших военно-воздушных сил регулярно фиксирует появление над территорией США неопознанных летающих объектов. Более того, у меня есть доклад, который я попросил подготовить наших историков, в котором утверждается, что такие же явления люди постоянно наблюдали и сто, и двести лет тому назад, причем не только в Америке, но и в Европе и других местах. Многие думают, что это корабли пришельцев с другой планеты, например с Марса, а они, оказывается, всегда были у нас под боком. Но, как бы там ни было, правительство об этом должно молчать, потому что общественное мнение сейчас не готово поверить в столь фантастические вещи. Признаться, я и сам не очень-то верил. Но не могу же я отказать в доверии вам и моим ближайшим советникам. Ведь и Хопкинс, и Уотсон – оба тоже клянутся, что недавно видели вблизи один из таких кораблей и даже беседовали с его пилотом, настоящим гигантом, наделенным невероятными способностями. Мало того, когда тот безумец отважился совершить на пришельца нападение, то чудесным образом был отбит и усмирен. Вы ведь тоже при этом присутствовали, не так ли?

– Так точно, господин президент. Корабль должен был установить контакт между Ахартой, или Асгардом, – так называют подземный мир, точнее, между населяющим его благородным древним народом и вашим правительством, но, как оказалось, в нашей стране есть силы в этом совсем не заинтересованные. Они делают ставку на противников тех, кто послал к вам эту дружественную миссию, – на другую, темную подземную расу, имя которых – Кабиримы, или «серые», мало того, эти силы намерены объединиться с немецкими нацистами, точнее с Гиммлером, чтобы установить на всей Земле свой новый порядок. И, как я понял, главную роль здесь играют масоны.

Рузвельт посмотрел на своего собеседника изучающе. И тому показалось, что настроение президента вдруг изменилось, потому что он резко сказал, обрубая слова:

– Тогда, лейтенант, как вы можете объяснить тот факт, что этот представитель «древнего и благородного народа» доставил вас на своем корабле прямо в логово нацистов, в замок Гиммлера? И его там, кажется, ждали. А потом, судя по вашим же рассказам, в этом Асгарде, под крылом у ваших подземных друзей, нацисты построили целый город и прекрасно там себя чувствуют.

Ланселот вынужден был сам себе признаться, что Рузвельт имел все основания для подозрений, и факт сотрудничества его «подземных друзей» с немцами требовал объяснений.

– Все не так просто, сэр, – сказал он. – До сих пор атланты – это их настоящее имя – старались не вмешиваться в человеческую историю, не принимать чьей-либо стороны. Все живущие на поверхности народы были для них равны. Немцы же со своими проектами создания новой расы сверхлюдей сумели их заинтересовать, к тому же они первыми смогли найти путь в подземный мир. Поэтому им было разрешено основать там свою колонию. Однако сдается мне, что с недавних пор атланты к нацистам охладели, особенно после того, как те заинтересовались атомным оружием и стали у них за спиной вести дела с «серыми». Но их терпение лопнуло окончательно, когда немцы тайно завезли в Асгард на подводной лодке урановую руду. И теперь атланты хотят иметь дело лишь с Соединенными Штатами, поскольку у нас обозначились общие враги и мы самая мощная наверху держава. Согласитесь, если бы их отношения с нацистами оставались по-прежнему безоблачными, разве посмели бы те засунуть нас с Томпсоном в ядерный реактор, чтобы там поджарить? Практически, это объявление войны атлантам со стороны этой новой тройственной коалиции.

– Да и нам тоже, – тихо добавил Рузвельт. – Признаться, я давно ощущаю глухое сопротивление всем моим действиям от некой «пятой колонны». Я говорю не о тех идейных республиканцах, вроде сенаторов Вандерберга или Тафта, а также части демократов от южных штатов, как мой бывший приятель по Гарварду конгрессмен Гамильтон Фиш, которые приняли в штыки «новый курс» или были искренне убеждены в пользе внешнего изоляционизма, пока японцы не напали на Перл-Харбор, нет! Я имею в виду теневую, но влиятельную группу финансовых «набобов», из лагеря которых то и дело слышится тихое, но угрожающее рычание всякий раз, когда речь заходит об участии Америки в войне против Гитлера. «Зачем нам ввязываться в эту ненужную войну? Почему бы не пойти на деловые отношения с Гитлером, открыть ему наши рынки, а самим поучаствовать вместе с немцами в реконструкции покоренной ими Европы, к тому же еще и решив за счет этого непростой вопрос с занятостью внутри страны?» – вот этой песней они пытаются соблазнить народ, Конгресс и Сенат. Даже Герберт Гувер – бывший хозяин этого кабинета – недавно высказался в том духе, что, почему бы нам не сесть с Гитлером за стол переговоров? И все это очень серьезно. В 1940 году, когда я баллотировался на третий срок, они чуть было не провели в президенты своего кандидата от республиканцев, я имею в виду Уэнделла Уилки. Счет в мою пользу был лишь пятьдесят пять к сорока пяти. Правда, теперь старина Уилки выступает в мою поддержку в этой войне, но, боюсь, он скоро получит за это от своих бывших хозяев по голове. Но если клюнуть на эту их приманку, нацисты, подогревая наши разногласия и нерешительность, усыпляя нас призывами к нейтралитету, в конце концов деморализуют страну своей пропагандой. Дадим им себя околпачить – погибнем, проснувшись в один прекрасный день под пяткой у Гитлера – и в торговле на мировых рынках, и даже в наших домашних делах. Тогда его цель – поставить Америку к 1944 году на колени будет близка, как никогда.